Ведьмы не сдаются! - Страница 62

– Любовь к моде – это у меня в крови, – разглагольствовала вампирша. – Для меня радость прежде всего.

Журналисты записывали ее «откровения», высунув от усердия кончики языков. Почитатели дружно визжали и махали в воздухе бумажками. Заглянув через плечо в блокнот кому-то из журналистов, я обнаружила там последнюю фразу в несколько откорректированном виде: «Любовь к шкоде – это у меня в крови. Для меня пакость прежде всего». Миленько… Красотка удалилась. Гвион картинно всплеснул руками:

Вот видишь! Происходит что-то нереальное! Париха всегда хотела стать популярной, но она же была страшная, как любимый дракон Атрона! Сбываются…

– …все желания, – закончила я за него. Гвион, кажется, слегка покраснел и кивнул. – Ну а ты у нас чего хотел?

Гвион промолчал, только перевернул свой чемоданчик другой стороной. На ней, не меньшими буквами, чем указание «трон», значилось: «Президент вампиров». Ага, нашего Гвиончика замучили амбиции. Можно понять, вот только почему они у него выражены в такой странной форме? Кстати, еще интересно, почему заклинание подействовало не на всех и выполнило не все желания. Ведь вряд ли, например, служки Гвиона всю жизнь мечтали быть на побегушках у вампирьего президента. Наверное, их желания просто перекрылись более сильными.

– Скоро пройдет, – утешила я просиявшего вампира, не уточняя, что я в этом не очень уверена… Да нет, в любом случае заклинание придется снимать, а то бедный Бьен меня убьет. Интересно, кто сказал, что ад – это исполнение всех желаний? Мудрый был человек…

Кстати о птичках. А где это Дейр шляется? По идее он должен быть тоже где-то здесь, наслаждаться плодами своего желания… От следующей мысли я помрачнела. А вдруг он сейчас развлекается где-нибудь с красавицей-невестой? Может, он желал, чтобы она его полюбила (или он ее), и у них полнейшее счастье на личном фронте?

Желание разыскивать Дейра, которое и раньше было не очень большое, пропало окончательно. Я помахала рукой Гвиону, предпринимавшему еще одну безуспешную попытку подняться с трона, и отправилась в свою комнату. Там меня ожидало еще более жуткое зрелище. Амели, к счастью, более-менее отлипла от Бьена, старательно посылая страстные взгляды, но сидя на кровати. Бедняга же Бьен вовсю наслаждался опрометчивым желанием насчет директора Института. На столе перед ним лежало сразу несколько сообщающих листков, где он строчил какие-то указания (иногда перескакивая с одного листка на другой – сильно же придется потрудиться его адресатам), плечом он прижимал к уху переговорное зеркало, дававшее изображение и звук говорящего «на линии», на столе же лежало еще одно зеркало, из которого жутко недовольный завуч расписывал прелести очередного продовольственного кризиса.

– Нет-нет, мы не можем увеличивать группу! А я говорю, создавайте другую! – вопил Бьен в прижатое зеркальце. – Закупай продукты, желательно мясо… Что? Да нет, это я не вам… и не слушайте, что говорит Арида, мы же не из ее лесов мясо таскать будем! И это я тоже не вам… создавайте еще одну отдельную группу… да не мяса, дурень, студентов!

Я чуть не подавилась смешком. Бьен одарил меня взглядом горгоны Медузы, но я не обратила на это внимания, запихивая в сумку некоторые выложенные и забытые вещи. Оставаться здесь не хотелось совершенно; особенно если учесть, что мое предположение насчет Дейра может оказаться вполне реальным.

Бьен наконец повернулся ко мне.

– Лиера, ты вовремя вернулась, – начал он, на всякий случай уходя ко мне за спину из поля видимости Амели. – Точнее, хорошо, что ты все-таки перенесла нас к себе… Мы знаем, как тебя отсюда можно вытащить. Мы с Амели… если она, конечно, работоспособна, превратим тебя на время в какой-нибудь неживой предмет и пронесем через телепорт. А там снова вернем. Ты согласна?

Я задумалась. Превращаться в неживой предмет, тем более с подачи невменяемой Амели, не хотелось совершенно. Но и пользоваться лазом Дейра тоже не хотелось. Не знаю почему… Наверное, я просто не хотела чувствовать себя обязанной ему, я и так была в долгу из-за кольца. Не хочу.

– Давай, – кивнула я. – Если Амели согласится.

– Э… Амели, – осторожно начал Бьен, продолжая прятаться за моей спиной (сумку мою взял – и на том спасибо), – ты поможешь мне в превращении Лиеры? Помнишь, мы договаривались…

– Ради тебя, любимый, хоть звездочку с неба! – томно проговорила Амели.

Она встала, подошла ко мне, с видимым удовольствием взяла Бьена за руки так, что я оказалась между ними, и затянула заклинание. Бьен подхватил.

У меня перед глазами поплыло. Странное было ощущение, как будто я превращалась в статую… не могла пошевелиться, не могла подумать, но все еще жила каким-то непостижимым образом. Время для меня замедлилось. Наверное, прошло не меньше чем пять минут в реальном мире, для меня только несколько секунд, когда я снова начала ощущать себя живой… ну, или по крайней мере живым мертвецом. Да здравствует воля!

Мы оказались на окраине деревушки. Небольшая, домов на тридцать. Выглядела она совершенно неромантично – наверное, зимой смотрелась как елочная игрушка, но сейчас на улицах везде плескались лужи, под деревьями еще не полностью растаял снег с карнизов капало, а люди, несмотря на совсем раннее время, сновали по каким-то непонятным делам. То есть дела были вполне понятные: ведьма из местных посреди улицы старательно заговаривала погоду, стараясь разогнать мрачноватые тучи и подсушить лужи (особого результата не наблюдалось), кто-то гнал в поле коров, кто-то обсуждал последние сплетни. Несколько соседок, развешивавших белье, сразу зацепились за пришельцев, то есть нас, взглядами и языками, начав перемывать нам кости. Пройдя немного по главной улице, мы обнаружили маленькую церквушку и гостиницу.